Ульяновский Государственный Педагогический Институт в годы Великой Отечественной Войны 1941-1945

Виртуальная экспозиция

"Призвание" 1994, 22 декабря. Н.А. Кузминский

Рядовой эпизод военного времени

Конец августа сорок второго. Двое суток с боями отступали мы, не в силах удержать бешеный натиск противника. Вот уже и окраина Сталинграда. Перед утром осколок снаряда насквозь пробил мою левую ногу у голеностопного сустава. Туго стянув санитарным пакетом рану, я пополз в тыл, где находилась наша санитарная рота.

Нас, человек двенадцать тяжелораненых, спешно погрузили в бортовую автомашину и, даже не сделав перевязку, отправили не в Сталинград, а куда-то на север, причём шофёр повёл свою скрипящую от старости полуторку прямо в степь, искусно лавируя между воронками, горящими избами и заборами, оврагами и не доведёнными до конца окопами. Эта гонка продолжалась до тех пор, пока за горизонтом скрылся, наконец, пылающий Сталинград и звуки боя стали слышны всего лишь как раскаты отдалённой грозы. Как выяснилось, нам предстояло прорваться в город Камышин, где было развёрнуто несколько военных госпиталей.

Заночевали мы в каком-то хуторе, утопающем в садах. По нескольку человек нас разместили по избам на попечение местных колхозников. Все они с тревогой ждали, чем кончатся бои под Сталинградом.

Я оказался в доме крестьянки, муж которой тоже где-то воевал. Кроме неё семья состояла ещё из очень старой, больной свекрови и двух детишек. Всё хозяйство – сад, огород, корова, свиньи, овцы и прочая живность – лежало на плечах этой молодой женщины и, надо сказать, держалось в образцовом порядке. Как она всё успевала, работая и в колхозе, и по дому – загадка. На такое способны только русские женщины, не избалованные судьбой.

Хозяйка накормила нас обильным и удивительно вкусным ужином и на ночь уложила всех на полу. Мы знали, что будем спать на полу, и в лучшем случае рассчитывали на сено. Однако хозяйка достала из сундука новенькие ярко-красные ватные одеяла, собрала со своей и других кроватей подушки, сменила на них наволочки и, не обращая внимания на наши отчаянные протесты, разложила их для нас. Под мою же искалеченную ногу она подложила подушку особо – в белоснежной наволочке, хотя видела, что из раны сочится кровь, и её подушка после моего ночлега будет испорчена настолько, что её придётся, пожалуй, выбросить.

После завтрака утром следующего дня нас опять погрузили в кузов автомашины, и по пыльному просёлку мы отправились дальше. И только уже в пути мы обнаружили, что наши солдатские «сидоры» доверху набиты яблоками, грушами, и … пирожками! Пока мы спали, хозяйка всю ночь провозилась с тестом и печью, чтобы снабдить нас на дорогу всем, чем могла.

Не знаю, пережила ли её семья войну, до конца которой было тогда еще страшно далеко. Ведь её хутор вскоре после нашей встречи надолго оказался под немцами. Не знаю, дождалась ли она своего мужа-фронтовика. Много воды утекло с тех пор. Но на всю жизнь запомнил я этот как будто рядовой эпизод военного времени.